в 1933 году среди 500 высших нацистских кадров было всего семнадцать пруссаков.110 Но по мере того как центр деятельности партии и ее электоральная база смещались на север, эти опасения часто исчезали. Фриц-Дитлоф граф фон дер Шуленбург поначалу относился к НСДАП с подозрением, поскольку считал ее по сути южногерманским движением, но позже принял ее как "новую форму пруссачества" - и здесь снова эта полезная абстракция.111
Офицерский корпус рейхсвера, в котором сыновья юнкерских семей все еще составляли значительную группу, поначалу скептически относился к нацистскому движению, но после мартовских выборов 1933 года переключился на политику союза с новым руководством. Многие старшие офицеры были успокоены репрессиями Гитлера против коричневорубашечников во время путча Рёма 31 июня 1934 года. Начало программы перевооружения и ремилитаризация Рейнской области в марте 1935 года также способствовали укреплению отношений. Характерным примером такого перехода стал инспектор по подготовке вооружения в Берлине генерал-лейтенант Йоханнес Бласковиц, уроженец Петерсвальде в Восточной Пруссии, получивший образование в кадетских школах Кёслина и Берлина-Лихтерфельде. В 1932 году Бласковиц предупредил свой полк во время учений, что "если нацисты сделают хоть один ложный шаг, [мы] выступим против них с максимальной силой и не уклонимся даже от самого кровавого конфликта".112 Однако к весне 1935 года он говорил уже на другом языке. В речи на открытии памятника павшим в Первой мировой войне Бласковиц, сын пиетистского пастора из Восточной Пруссии, приветствовал Адольфа Гитлера как человека, посланного Богом в трудный для Германии час: "С Божьей помощью мы получили нашего вождя, который собрал все силы национальной жизни в одно мощное движение [...] и который вчера восстановил военный суверенитет немецкого народа и тем самым выполнил завещание наших погибших героев".113
Нет необходимости говорить о том, что пруссаки были глубоко причастны к зверствам, совершенным СС и полицией безопасности, а также немецким вермахтом, чьи претензии на "чистоту" военного времени были полностью опровергнуты. Но принадлежность к Пруссии отнюдь не была обязательным условием для того, чтобы с энтузиазмом служить делу режима. Баварцы, саксонцы и вюртембержцы также с рвением и отличием служили во всех сферах деятельности режима. Батальон полицейских, чьи массовые расстрелы еврейских мужчин, женщин и детей так мучительно задокументированы в книге Кристофера Браунинга "Обычные люди", были не пруссаками, а уроженцами традиционно либерального, буржуазного, англофильского Гамбурга.114 Австрийцы, эти исторические и культурные антиподы пруссаков, были поразительно перепредставлены в верхних эшелонах нацистской машины массовых убийств - Одило Глобочник, надзиратель лагерей смерти, Артур Сейб-Инквест, рейхскомиссар оккупированных Нидерландов, Ганс Раутер, чиновник СС и полиции, депортировавший 100 000 голландских евреев на Восток, Франц Штангль, комендант Собибора (позже переведенный в Треблинку), - вот лишь некоторые из наиболее известных австрийцев, причастных к Холокосту.115 Эти наблюдения ни в коей мере не умаляют роли пруссаков в преступной деятельности Третьего рейха, но они подрывают мнение о том, что прусские ценности или привычки ума сами по себе являлись особым критерием для ревностной службы.
59. Депортация евреев из Мемеля, который когда-то был прусской Литвой. В ходе своей кампании по уничтожению немецкого и европейского еврейства нацистский режим уничтожил одну очень характерную часть прусского наследия.
Пруссаки - и особенно представители традиционной прусской элиты - также занимали видное место в рядах немецкого национально-консервативного сопротивления. Многие из старых померанских пиетистских семей - среди них Таддены, Клейсты и Бисмарки - поддержали Исповедующую церковь, которая возникла для противостояния попыткам режима перекроить немецкое христианство.116 Активное военное сопротивление, разумеется, никогда не было настолько масштабным, чтобы составлять более чем небольшую часть людей под оружием. Тем не менее важно, что среди участников заговора 20 июля 1944 года две трети были выходцами из прусской среды, а многие - из старых и знатных военных семей. Среди арестованных сразу после неудачного покушения на Гитлера был бывший заместитель президента полиции Берлина Фриц-Дитлоф фон дер Шуленбург, выходец из семьи, сыновья которой на протяжении столетий служили офицерами бранденбургско-прусской армии. Другим был юрист и офицер Петер граф Йорк фон Вартенбург, прямой потомок того самого Йорка, который перешел на сторону русских при Таурогене в декабре 1812 года. Другой видный прусский участник заговора фельдмаршал Эрвин фон Витцлебен, отпрыск старинной восточно-эльфийской военной семьи, был выбран заговорщиками для принятия на себя верховного командования вермахтом после убийства Гитлера. Он был арестован 21 июля и в течение нескольких недель подвергался пыткам и унижениям со стороны гестапо. 7 августа 1944 года, все еще со следами жестокого обращения, он предстал перед Народным судом, где стоял, придерживая брюки без пояса, и терпел оскорбления Роланда Фрейслера, гитлеровского судьи-вешателя. На следующий день он был повешен на казни в Пётцензее.117
Ни одно подразделение германского вермахта не было так глубоко вовлечено в деятельность сопротивления, как IX пехотный полк Потсдама, прусский полк традиционного типа (он был официальным преемником I Прусской пешей гвардии), имевший тесные связи с Потсдамской гарнизонной церковью. Именно в этом полку служил генерал-майор Хеннинг фон Тресков, который в марте 1943 года тайно пронес пакет со взрывчаткой на самолет, перевозивший Гитлера в Берлин (пакет не взорвался и был извлечен без происшествий на другом конце самолета). После тесного сотрудничества со Штауффенбергом и другими военными заговорщиками Тресков подорвал себя ручной гранатой 21 июля 1944 года. Капитан IX полка Аксель Фрайхерр фон дем Буше собирался прикрепить к своему телу взрывчатку и уничтожить Гитлера во время демонстрации новой униформы в 1943 году, но его командир на Восточном фронте отказал ему в разрешении на участие. Лейтенант Эвальд фон Клейст-Шменцин согласился занять место фон дем Буше, но запланированная демонстрация была отменена, а возможность так и не представилась. Среди других офицеров IX полка, непосредственно вовлеченных в июльский заговор, были сын бывшего начальника штаба Людвига Фрайхерра фон Хаммерштайн-Экворда, капитан Ганс Фрицше из Потсдамского резерва и лейтенант Георг Сигизмунд фон Оппен, семья которого владела поместьем в Альтфридланде, в пятидесяти километрах к востоку от Берлина. Хаммерштайн-Эккорд, Оппен и Фрицше вовремя вернулись в штаб полка и уцелели от репрессий, последовавших за покушением, во многом благодаря тому, что Фриц-Дитлоф фон дер Шуленбург даже под пытками отказался раскрыть их имена гестапо. Несколько других членов полка были казнены или покончили с собой во время волны репрессий, последовавших за провалом июльского заговора.118
Мотивы сопротивления были разными. Многие из ключевых фигур прошли через фазу увлечения гитлеровским движением, а некоторые даже стали причастны к его преступлениям. Одни испытывали отвращение к массовым убийствам евреев, поляков и русских, другие - религиозные сомнения; третьи стремились к восстановлению монархии, хотя и не обязательно Вильгельма II, бегство которого в Голландию не было
